Глава 68 - "Сказание о Юэ Фэе"

Отважные юноши приносят жертвы на могиле погибшего полководца.

Честные горожане возносят молитвы в храме речного божества.

Итак, мы прервали рассказ на том, что Юэ Лэй попросил хозяина трактира объяснить, что такое арена Поединков.

— Правителя области Линьань зовут Чжан Цзюнь, — начал свой рассказ хозяин. — Его сын Чжан Го-цянь очень любит военное дело. Несколько месяцев тому назад он пригласил двух учителей, братьев Ци Цзи-цзу и Ци Гуан-цзу. Говорят, что они сыновья Ци Фана, который когда-то служил под знаменами Юэ Фэя. Так вот: Чжан Го-цянь научился у них кулачному бою, и сейчас вызывает на поединок всех героев Поднебесной! Уже двадцать дней идет соревнование, и никто не может его победить! Пойдите, полюбуйтесь — интересное зрелище!

Хозяин увлекся своей речью, но тут слуга его прервал:

— Гости приехали!

Пришлось идти встречать. Через некоторое время слуга пронес мимо вещи новых постояльцев и скрылся в дверях домика напротив. Слышно было, как кто-то громко спросил:

— Хозяин, вы не знаете, где тут арена Поединков?

— У кумирни Светлого счастья. Хотите посмотреть?

— Посмотреть?! Мы сами хотим потягаться с вашим Чжан Го-цянем!

— Если победите, получите чиновничью должность!

— Должности нам не нужны! Потеху людям хотим устроить!

Разговор прекратился, и хозяин вышел.

— Слышали? — сказал Юй Лэй. — Они хотят победить! А что, если и мы померимся силами с этим Чжаном?

— Не торопитесь, — прервал братьев Юэ Тин. — Сперва я разузнаю, что здесь творится.

Он прошел в домик напротив, где остановились новые постояльцы, почтительно приветствовал их и спросил:

— Откуда вы, уважаемые господа?

— Из Хугуана.

— А кто вы такие?

— Я — У Лянь.

— Не приходитесь ли вы родственником У Сян-чжи из Таньчжоу? — спросил Юэ Тин.

— У Сян-чжи — мой отец.

Так Юэ Тин нашел еще одного брата, сына верного соратника Юэ Фэя.

У Лянь представил Юэ Тину Хэ Фына, сына Хэ Юань-цина, и Чжэн Ши-бао, сына Чжэн Хуая, — своих названых братьев, — и рассказал о себе. Оказывается, его отец, распустив войско в Чжусяньчжэне, вернулся домой и от расстройства умер, а вдова отправила сына принести жертвы на дядиной могиле.

Юэ Тин тоже представил братьев У Ляню, и молодые люди стали советоваться, кому из них выйти на поединок.

До поздней ночи сидели юноши за столом.

Утром они купили трех баранов и четыре корзины всякой снеди и отправились к могиле Юэ Фэя.

Юэ Тин с У Ляном, Юй Лэем, Хэ Фыном и Чжэн Ши-бао решили сначала осмотреть арену Поединков. У кумирни Светлого счастья уже собрался народ. Над толпой высился помост, а по обе стороны от него виднелись шатры телохранителей.

На помост поднялся Чжан Го-цянь. За ним следовали его учителя Ци Гуан-цзу и Ци Цзи-цзу.

Чжан Го-цянь показал несколько приемов кулачного боя и сел на стул посреди помоста. Ци Гуан-цзу обратился к толпе:

— Слушайте, люди! Господин Чжан — прославленный герой. Прошло уже двадцать дней с начала состязаний, и он до сих пор не нашел себе достойного соперника. Через три дня состязания закончатся. Ну, кто посмелей? Выходи!

Из толпы вынырнул человек лет тридцати, с головой как у барса и круглыми глазами.

— Ты кто такой? — спросил Чжан Го-цянь, поднимаясь ему навстречу.

— Кто не знает Чжао У-чэня из Шаньдуна, по прозвищу Тигр, переворачивающий горы! — хвастливо ответил тот. — Хочу помериться с вами силой.

Поединок начался. После нескольких схваток Чжан Го-цянь внезапно сделал ложный выпад, отскочил в сторону и с такой силой ударил противника ногой под зад, что тот кубарем полетел с помоста. В толпе послышались возгласы восхищения. Пристыженный Чжао У-чэнь поспешил скрыться.

Ци Цзи-цзу покатывался со смеху.

— Ну, кто еще?

Никто не отзывался. У Лянь хотел было открыть рот, но Юэ Тин его одернул:

— Не торопись, брат! Сперва попробую я. Если не добьюсь победы, уступлю ее тебе.

Юэ Тин выбрался из толпы и одним прыжком вскочил на помост.

Чжан Го-цянь с пренебрежением посмотрел на худощавого подростка и спросил:

— Ну, а ты кто такой?

— Потом скажу! Сначала поборемся! — отвечал Юэ Тин.

Чжан Го-цянь распахнул на груди атласный халат и встал в позу “всадник с плетью”. Юэ Тин избрал позу “всадник с копьем”. На его выпад Чжан Го-цянь ответил приемом “Цзиньган топает ногой”. Юэ Тин мгновенно принял позу “отрок кланяется богине Гуань-инь”. Чжан Го-цянь начал горячиться и нанес противнику удар, который называется “черный тигр крадет сердце”. Тогда Юэ Тин присел на корточки, схватил противника одной рукой за левую ногу, другой — за шиворот, поднял в воздух и сбросил вниз с помоста.

Толпа одобрительно загудела.

Чжан Го-цянь так ударился при падении, что потерял сознание. У Лянь подскочил к нему и изо всех сил ударил ногой под ложечку. Изо рта Чжан Го-цяня хлынула кровь, и он испустил дух.

Братья Ци хотели схватить Юэ Тина, но тот уже соскочил с помоста и скрылся в толпе, а Юй Лэй выхватил молоты и разбил помост.

Телохранители Чжан Го-цяня пытались преследовать Юэ Тина, но Чжэн Ши-бао сунул юноше меч, и они вступили в бой с врагами. Ци Гуан-цзу пытался зарубить Юэ Тина, но Юй Лэй ударом молота выбил из его рук оружие. Ци Цзи-цзу хотел было пустить в ход копье, но Хэ Фын взмахнул плетью, и копье отлетело в сторону.

Телохранители Чжан Го-цяня побежали к отцу погибшего, а толпа стала расходиться. Воспользовавшись суматохой, юноши благополучно выбрались из города. Братья уже ждали их на могиле Юэ Фэя. Четыре телохранителя расставили жертвенную утварь, юноши сожгли бумажные деньги и оплакали умерших.

После жертвоприношения Юэ Тин отправил телохранителей Цзун Фана обратно в Нинся, а сам вместе с братьями прямиком через горы двинулся в Юньнань.

Чжан Цзюнь, которому слуги донесли о гибели сына и бегстве братьев Ци, послал за ними в погоню два вооруженных отряда, но те вскоре вернулись ни с чем.

А сейчас пойдет речь о Ван Нэне и Ли Чжи, которые вот уже три года со дня гибели Юэ Фэя носили по нем траур, постились, жгли благовония и во всех храмах молились о мщении.

Время шло, а изменники по-прежнему оставались в силе. Тогда терпение богомольцев лопнуло — в гневе стали они громить храмы и проклинать святых.

Подошло восемнадцатое число восьмого месяца. В этот день река Цяньтан широко разливалась. Наблюдать за бушующей стихией было излюбленным зрелищем жителей Чжэцзяна. По этому поводу даже написаны стихи:

В этот день Ван Нэн сказал другу:

— В нашем мире изменники блаженствуют, а честные люди страдают. Жаловаться духам на несправедливость и молить Небо — бесполезно. Хоть помирай с досады! Давай посмотрим разлив, — может быть, на душе легче станет!

Ли Чжи согласился, и друзья отправились к берегу. Но, как назло, река в этот день не разлилась. Разочарованные Ван Нэн и Ли Чжи решили прогуляться по берегу. Прошли немного и вдруг увидели храм, с надписью над входом “Храм покровителя речных разливов”.

— Мы уже молились всем богам, и только духа разливов не уважили, — сказал Ли Чжи. — Может быть, зайдем.

— Какой от этого толк? Кому только мы не кланялись, и никто не помог! Думаешь, этот дух лучше других?!

Друзья вошли в храм, огляделись. На алтаре стояла табличка с надписью: “Покровитель разливов — У Цзы-сюй”.

— Вот этот святой нам и нужен! — воскликнул обрадованный Ван Нэн, — Великий дух, ты нас поймешь! Ты погиб от клеветы Бо Пи, но потом совершил чудо: когда злодей переправлялся через реку, ты поднял бурю и утопил его! Неужели ты не возмущаешься тем, что изменники погубили Юэ Фэя?

— Да что ты кланяешься этому истукану! — воскликнул рассерженный Ли Чжи, схватил камень и вдребезги разбил статую У Цзы-сюя.

— Вот! Теперь на душе стало легче! — перевел дух Ван Нэн.

Друзья покинули храм и зашагали дальше. Тут они почувствовали, что проголодались, и свернули к трактиру, расположенному у самой реки, в живописном месте. Поэт воспел его в стихах:

Оба зашли в трактир и сели за столик. Подошел слуга:

— Что прикажете, почтенные господа? Вы, должно быть, купцы?

— Мы не купцы и не господа, — отвечал Ван Нэн, — Подай нам вина и закусок — мы расплатимся!

Слуга накрыл на стол, и друзья принялись за еду. Попивая вино, они то смеялись, то плакали, то пели. Так и просидели до вечера.

Глядя на них, слуга пожимал плечами:

— Не везет мне! Попались какие-то сумасшедшие. Не поймешь их: то плачут, то смеются!

Наконец он потерял терпение и спросил:

— Господа, вы в городе живете или за городом?

Только теперь посетители вспомнили, что собирались в город. Они спустились с башни и бросили слуге слиток серебра:

— Вот, возьми! Лишнее оставь себе.

Когда охмелевшие друзья добрели до города, ворота уже оказались запертыми.

— Придется ночевать у холма Тысячелетних сосен! — сказал Ван Нэн.

Оба кое-как добрались до холма, повалились на траву и уснули. Вдруг откуда-то сверху прозвучал голос:

— Юэ Фэй, прими высочайший указ!

Ван Нэн и Ли Чжи раскрыли глаза и увидели перед собой Юэ Фэя. Он стоял на коленях, а У Цзы-сюй держал в руках развернутый указ и читал:

“Владыка яшмовых ворот на небесах объявляет: закон повелевает награждать людей честных и беспощадно карать изменников. Нечестивцы, что платят за добро черной неблагодарностью, будут наказаны в аду.

У Цзы-сюй доложил нам: сунский министр Цинь Гуй предался цзиням и вредит государству. Его жена, урожденная Ван, вступившая в недозволенную связь с Учжу, помогает ему творить бесчинства.

Тюремщики Ван Сы-во и Ло Жу-цзи, домогаясь почестей и славы, помогали предателю губить ни в чем не повинных людей.

Посему объявляю: Юэ Фэй не жалел сил для блага государства, почитал родителей, был предан трону. Редко встретишь такого замечательного человека! И потому мы надеемся, что твоя душа найдет обидчика, а служители ада его накажут.

Ван Нэн и Ли Чжи поносили святых, разбивали их статуи, а посему подлежат самому суровому наказанию. Но поскольку они делали это из добрых чувств к Юэ Фэю, прощаем их!”

Юэ Фэй поблагодарил праведника за милость и исчез.

Ван Нэн и Ли Чжи очнулись, протерли глаза — никого вокруг не было.

“Правду ли говорил святой, сейчас узнаем в городе, — подумали они. — Если дух Юэ Фэя действительно свершил чудо в доме предателя, мы выберем счастливый день, вновь отстроим храм У Цзы-сюя и отольем из золота его статую”.

Погубив Юэ Фэя, первый министр Цинь Гуй все же не обрел покоя.

“Юаньшуай умер, но живы его сторонники Хань Ши-чжун, Чжан Синь, Лю Ци, У Линь и У Цзе, — думал он, — Если их не уничтожить, беды не миновать”.

В тот день, о котором идет речь, Цинь Гуй уединился на Цветочной башне и писал приказ. Он вознамерился бросить в тюрьмы всех честных людей и расправиться с ними.

В это время в башню и явился дух Юэ Фэя. За ним следовали души Ван Хэна и Чжан Bao. Юэ Фэй заглянул в бумагу, над которой корпел Цинь Гуй, и в гневе ударил предателя молотом:

— Злодей! Твои преступления не знают предела. Конец твой близок, а ты не унимаешься!

— Пощади! — в ужасе закричал Цинь Гуй.

— Займись им! — приказал Юэ Фэй Чжан Bao. — А я пока разделаюсь с Ван Сы-во, Ло Шу-цзи и Чжан Цзюнем.

Юэ Фэй посетил дома всех предателей и навел на них такой ужас, что у тех чуть языки не отнялись.

Жена Цинь Гуя услышала вопли мужа и послала служанок узнать, что с ним случилось. Служанки поднялись на башню, но Чжан Bao всех столкнул вниз. Многие при падении разбились.

— На башне злой дух! — в страхе кричали они.

Тогда женщина послала на башню Хэ Ли. При его появлении Чжан Bao исчез, Цинь Гуй валялся на полу в беспамятстве и выкрикивал:

— Юэ Фэй, пощади! Пощади меня!

Испуганный Хэ Ли упал на колени и взмолился:

— Доблестный Юэ Фэй, пощади моего господина! Завтра я в кумирне Успокоения духов принесу тебе какие угодно жертвы!

Цинь Гуй понемногу пришел в себя и с помощью Хэ Ли спустился вниз.

— Почему вы кричали, господин? — спросила его жена.

— Когда я писал, на башню спустился дух Юэ Фэя и ударил меня молотом.

— Я поднялся на башню и вижу — господин лежит на полу, — рассказывал Хэ Ли. — Тут я дал обет принести жертвы душе Юэ Фэя, и только после этого господин пришел в себя.

Цинь Гуй подарил Хэ Ли двести лян серебра на жертвоприношения в кумирне Успокоения духов и сказал:

— Мы с женой завтра тоже приедем в кумирню и воскурим благовония.

Когда Ван Нэн и Ли Чжи узнали об обетах, которые дали изменники, друзей охватила радость. Они выбрали счастливый день, отстроили храм У Цзы-сюя и поставили новую статую святого.

Если вы не знаете, что произошло в дальнейшем, то прочтите следующую главу.