ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Невинно пострадавшие возвращаются из ссылки и приносят жертвы на могиле Юэ Фэя.

Коварных предателей судят справедливым судом и предают казни у горы Цися.

Был узурпатор много лет

Высоким положеньем горд,

Но как бы ни крепчал мороз —

Придет весна — растает лед!

Земные судьбы предрешать

Дано лишь знаменью небес,

А небеса не пощадят

Людей, затмивших солнца блеск.

После смерти мужа жена Цинь Гуя все время чувствовала непонятную тревогу, не могла ни сидеть, ни лежать спокойно. Однажды, погруженная в свои печальные думы, она незаметно уснула. Ее разбудила служанка.

— Госпожа, юаньшуай Чжан сообщил, что Учжу во главе пятисоттысячного войска снова вторгся на Срединную равнину. Он уже подошел к Чжусяньчжэню, и никто не может его остановить.

“Юэ Фэя в живых нет, и никто не защитит Сунскую империю, — подумала женщина. — Надо мне с детьми уехать в Цзинь, пока не поздно. Там меня по крайней мере наградят!”

Вдруг откуда-то подул холодный пронизывающий ветер. Женщина подняла глаза, и волосы на ее голове зашевелились: она увидела перед собой чудовище с бычьей головой и лошадиной мордой. За ним толпились рыжие бесы со звериными клыками, вооруженные молотами и дубинками. Они держали закованного в кангу Цинь Гуя.

— О, как я страдаю! — воскликнул он, увидев жену.

Обливаясь холодным потом, госпожа Ван в ужасе смотрела на мужа.

— Наш разговор у восточного окна кто-то подслушал?

Бес замахнулся молотом и ударил женщину по спине.

Она с криком рухнула на пол.

На шум сбежались служанки, подняли госпожу и положили на кровать.

— Пощадите, пощадите! — как безумная выкрикивала Ван.

Позвали Цинь Си. Когда тот пришел, его мать уже лежала мертвая с высунутым языком и вылезшими из орбит глазами.

Цинь Си поплакал над нею, сделал распоряжения насчет похорон, а на следующее утро сообщил о ее смерти императору.

В этот день Гао-цзун, как обычно, вышел в тронный зал. Сановники приветствовали его и встали по обе стороны трона. Вошел евнух со свитком в руках, пал ниц и доложил:

— Срочное донесение с пограничной заставы, государь!

Один из придворных взял у него свиток, развернул и положил на столик перед императором.

“Четвертый сын цзиньского правителя Ваньянь Учжу с пятисоттысячным войском вторгся на Срединную равнину, — прочитал Гао-цзун, — положение опасное, просим прислать на помощь войска”.

Встревоженный император обратился к сановникам:

— Кто из вас готов вести войска навстречу врагу?

В это время дух Юэ Фэя вселился в Ло Жу-цзи. Он выступил вперед, опустился перед императором на колени и промолвил:

— Позвольте мне, государь! Я — Юэ Фэй!

Едва Гао-цзун услышал это имя, как в беспамятстве рухнул на пол. Сановники подняли его и унесли во внутренние покои. Позвали лекаря, тот прописал лекарство. Но ничто не помогало, и через несколько дней император скончался.

На трон вступил наследник умершего — Сяо-цзун. Об этом особым указом было объявлено по всей Поднебесной. Гражданские и военные чиновники при дворе получили повышения в должности.

Узнав о кончине Гао-цзуна и вступлении на престол нового государя, юаньшуай Чжан Синь прибыл в Линьань с поздравлениями. Сяо-цзун принял его во внутренних покоях дворца.

— Государь, вы едва успели вступить на престол, а цзиньские войска уже вторглись на Срединную равнину, — сказал юаньшуай. — Что вы намереваетесь предпринять?

— Мы еще молоды и неопытны и не знаем, что делать, — признался император. — Не посоветуете ли что-нибудь?

— Если вы, государь, выполните пять условий, цзиньское войско будет разбито и династия спасена! — сказал Чжан Синь.

Объясните точнее.

— Первое — надо взять под стражу и наказать изменников, чтобы успокоить народ. Второе — надо построить гробницу с памятником и храм в честь Юэ Фэя, чтобы все знали: вы цените его честность и преданность династии. Третье — надо объявить о полном прощении семьи Юэ, назначить Юэ Лэя на должность, которую занимал его отец, и послать против врага. Четвертое — надо призвать к покорности полководца Ню Гао и повелеть ему помочь Юэ Лэю разгромить чжурчжэней. Пятое — надо восстановить в должностях всех старых и преданных династии сановников...

— Мы рады выполнить эти условия! — воскликнул Сяо-цзун. — Взять под стражу предателей и их семьи поручаем вам...

Затем Сяо-цзун послал чиновника в Юньнань, чтобы тот сообщил радостную весть семье Юэ. Придворный сановник Ли Вэнь-шэн, славившийся красноречием, получил повеление отправиться в горы Тайхан и склонить к покорности Ню Γаο. Чжан Цзю-сы занялся сооружением гробницы и храма в честь Юэ Фэя.

По всей Поднебесной был объявлен императорский указ: все чиновники, изгнанные Цинь Гуем, восстанавливались в прежних должностях.

Чжоу Сань-вэй представил ко двору доклад о том, как предатели погубили Юэ Фэя, и приложил к докладу записи допросов. Сяо-цзун ознакомился с докладом, восстановил Чжоу Сань-вэя в прежней должности и поручил ему чинить суд над предателями.

А теперь расскажем о Ли Вэнь-шэне, которого император послал в горы Тайхан.

Целый месяц пробыл Ли Вэнь-шэн в пути. Наконец добрался до гор и попросил разбойников доложить о нем своему предводителю. Через некоторое время разбойники вернулись и передали императорскому посланцу:

— Наш великий ван зовет вас.

Ли Вэнь-шэн поднялся на гору, где его провели в Золотую беседку.

— Воскурите благовония, полководец, и примите указ! — сказал Ли Вэнь-шэн, кланяясь Ню Гао.

— Какой, к черту, указ! — вспылил тот. — Когда наш дурень император попался в ловушку на горе Нютоушань, мы с братом Юэ Фэем сил не жалели, чтобы его спасти. А что получилось? Горе-правитель казнил Юэ Фэя, а его семью сослал в Юньнань! Откуда я знаю, может, он и нас вздумал погубить?!

— Вы, оказывается, ничего не слышали! — воскликнул Ли Вэнь-шэн. — Гао-цзун уже умер!

— Так ему и надо! — буркнул Ню Гао. — Тогда зачем ты явился?

— На престол вступил новый император Сяо-цзун. Всех предателей он взял под стражу, а семью Юэ простил. Юэ Лэй унаследует должность отца. Чжан Цзю-сы отстраивает гробницу юаньшуая. Меня послали пригласить вас в столицу для получения должности.

— Никаким императорам я больше не верю! — твердил Ню Гао. — Они только обманывают!

— Теперь я все понимаю! — воскликнул Ли Вэнь-шэн. — Вы узнали, что Учжу опять вторгся на Срединную равнину, и испугались!

— Врешь! — Ню Гао вскочил с места. — Это мне, Ню Гао, бояться Учжу?! Хорошо, я разгромлю его! Но после этого опять вернусь в Тайхан!

— Не горячись, надо сначала разузнать, правда это или нет, — вмешался Цзи Цин. — Отправляйся сперва в Юньнань. Если твоя невестка действительно получила прощение, вместе поедем в столицу.

— Ты прав, брат, — согласился Ню Гао и стал готовить войско к походу в Юньнань.

Однажды госпожа Юэ и ее названая сестра коротали время за беседой, когда к ним вошел воин и доложил:

— Почтенные госпожи, прибыл высочайший указ!

Госпожа Юэ с детьми поспешила в зал.

Она приняла указ, поблагодарила императорского посланца и устроила в его честь угощение.

На следующий день, едва посланец отбыл в Линьань, приехал Ли Шу-фу с зятем и дочерью, чтобы поздравить вдову Юэ и проводить всю ее семью в столицу.

До самых сумерек продолжался пир, а с раннего утра начались сборы в дорогу. Ли Шу-фу со слезами на глазах простился с дочерью. Старуха Чай и ее сын вызвались провожать своих друзей и расстались с ними только на заставе Наньнин.

На заставе Пиннаньгуан госпожа Юэ в первый же счастливый день устроила свадьбы Юэ Лэя, Хань Цн-луна, Хань Ци-фына и Ню Туна и через несколько дней двинулась дальше вместе со всеми новобрачными.

За заставой Телугуань путники встретились с Ню Гао, который шел в Юньнань.

— Что там за люди впереди? — спросил Ню Гао своих воинов, как только заметил движущийся навстречу отряд.

— Семья Юэ по высочайшему указу возвращается в столицу, — ответили ему.

— Доложите госпоже обо мне.

Госпожа Юэ тотчас же приказала остановиться на отдых и велела сыновьям немедленно пригласить доблестного соратника своего мужа. Ню Гао тут же явился и почтительно поклонился вдове.

— Брат Ню! — сказала госпожа Юэ. — Мы возвращаемся в столицу. Может быть, и вы отправитесь с нами ко двору и будете служить новому государю?

— Я поеду вместе с вами! — заявил Ню Гао. — Если позволите, я сожгу старый лагерь в Тайхане, а потом догоню вас.

Ню Гао вернулся в горы, а госпожа Юэ продолжала путь. Через несколько дней они снова встретились. На этот раз Ню Гао привел с собой и своих друзей Чжао Юня, Лян Сина, Цзи Цина и Чжоу Цина.

Добравшись до Линьани, госпожа Юэ и Ню Гао явились к главным дворцовым воротам. Евнух доложил о них Сяо-цзуну, и новый император принял гостей.

— Прежний государь внимал советам предателей, и от этого пострадали многие преданные нам люди. Но мы ныне жалуем супруге юаньшуая Юэ, урожденной Ли, титул владетельницы княжества Ао, а ее сыновьям — титулы хоу. Пусть Ню Гао и его полководцы носят звания усмирителей непокорных. Хань Ци-луна и Цзун Ляна назначаем начальниками нашей личной охраны. Погибшим сановникам мы завтра же принесем жертвы и объявим о пожаловании им посмертных званий.

На следующий день Сяо-цзун, окруженный свитой, прибыл на могилу Юэ Фэя, чтобы совершить жертвоприношения. Об этом знаменательном событии потомки сложили такие стихи:

Блещут доспехи, но в прах превратилось

Тело, лишенное жизни,

Яства и вина приносим к могиле

В час этой скорбной тризны...

Трем талисманам Небесного сына ¹⁶⁰

Верен был муж благородный,

И проникает его добродетель

Глубже самой преисподней!

Сын и отец, погребенные вместе,

Спят под холмом печальным,

Слышим таинственный рокот прибоя,

Видим простор океана.

Каждого смертного — поздно иль рано —

Скроет могильный камень,

Но благородному, светлому сердцу

Жить суждено веками.

Как только Ли Вэнь-шу окончил жертвоприношение, Сяо-цзун пожаловал Юэ Фэю посмертно титул вана, Юэ Юню — титул хоу Преданнейшего и Доблестнейшего, барышне Инь-пин — звание Благочестивой девы и повелел каждую осень устраивать жертвоприношения на их могилах.

Госпожа Юэ горячо благодарила государя за милость. Едва он отбыл во дворец, как на могилу полководца пришли два незнакомца. Оглашая воздух громкими рыданиями, они стали приносить жертвы.

Юэ Л эй подошел к ним и спросил:

— Кто вы, почтенные люди?

— Ван Нэн и Ли Чжи, — представились незнакомцы. — Когда-то мы пытались спасти юаньшуая, но нам удалось лишь выкупить трупы казненных и похоронить их в ракушечном холме. До сих пор мы носили траур, но сейчас его снимаем, потому что справедливость восстановлена.

Слушая их, госпожа Юэ только вздыхала...

Через несколько дней Ню Гао явился в храм Правосудия. Чиновники встретили его и проводили в зал. В этот раз суд вершил Чжоу Сань-вэй. Служитель ввел предателей и поставил на колени. В числе их был и Цинь Си.

— Твой отец был высшим сановником, а что полезного он сделал? — обратился к нему Чжоу Сань-вэй. — Ты тоже незаконно присвоил себе ученое звание и получал при дворе высокое жалованье. Но все это пустяки по сравнению с тем, что вы с отцом служили Учжу, подделывали императорские указы, губили честных и верных людей, обманывали государя! Что можешь сказать ты в свое оправдание?

Цинь Си от страха не смел вымолвить ни слова.

— Нечего его допрашивать! — крикнул Ню Гао. — Дать ему сорок оплеух.

Изнеженный юноша с трудом перенес наказание. Лицо его распухло и стало похожим на задницу.

Тогда Чжоу Сань-вэй обратился к Чжан Цзюню:

— Ты тоже совершил немало преступлений, но я хочу спросить тебя только об одном: как наказывают военачальника, который помогает предателям губить честных людей?

Чжан Цзюнь молчал.

— Да что его спрашивать! — вспылил Ню Гао. — Сорок оплеух негодяю!

Служители мгновенно исполнили приказание.

— А ты что скажешь? — спросил судья у Вань Сы-во.

— Я сам никаких преступлений не совершал, — ответил тот. — Я только исполнял приказы Цинь Гуя.

Тогда Чжоу Сань-вэй обратился к Ло Жу-цзи:

— Как ты, главный судья государства, мог допустить, чтобы Юэ Фэя безвинно казнили?

— Что я мог поделать, если так приказали Цинь Гуй и Вань Сы-во? Они все решали без меня, — оправдывался Ло Жу-цзи.

— Вранье! — завопил Ню Гао. — Дать этим собакам по сорок палок!

Служители набросились на Вань Сы-во и Ло Жу-цзи, как коршуны на ласточек, и так избили, что на них живого места не осталось.

Затем Чжоу Сань-вэй взял кисть и написал приговор:

“Цинь Гуй и его жена тайно служили Учжу, предавали государство и обманывали государя, губили честных и преданных людей. Посему надлежит извлечь их трупы из могил и обезглавить.

Их сын Цинь Си плел интриги и подрывал порядок в государстве. Он вызвался написать историю династии, но преднамеренно в своих трудах искажал истину.

Чжан Цзюнь был полководцем, но не думал о службе, а, пользуясь властью, чинил смуту в государстве и разорял народ.

Вань Сы-во и Ло Жу-цзи были пособниками предателей, лестью и подкупами добились высоких должностей. Они губили честных людей и ради личной корысти поступались интересами государства.

Посему все они подлежат смертной казни, а их жены и дети приговариваются к каторжным работам на дальнем юге”.

Приговор был представлен ко двору на следующий день, и Сяо-цзун утвердил его. Казнь должна была свершиться перед гробницей Юэ Фэя. По распоряжению императора госпоже Юэ было выдано из казны пятьсот цзиней железа, чтобы отлить из него фигуры коленопреклоненных предателей Цинь Гуя, его жены Ван, Чжан Цзюня и Вань Сы-во и поставить их на могиле Юэ Фэя.

Узнав о государевом указе, жители Линьани ликовали.

В тот же день госпожа Юэ приготовила все необходимое для жертвоприношений и вместе с сыновьями отправилась на могилу мужа.

Вскоре по приказанию Чжоу Сань-вэя связанных преступников повели к месту казни. Впереди процессии выступал начальник стражи, за ним несли знамя. Дальше шел палач и его подручные, которые вели осужденных. Гремели гонги.

Вдоль дороги стояли тысячи людей и громкими криками выражали радость — наконец-то предателей постигло заслуженное возмездие!

Перед могилой Юэ Фэя за судейским столом восседал Ню Гао в парадном одеянии. Он приказал открыть гробы Цинь Гуя и его жены, обезглавить их трупы и положить головы на жертвенный алтарь. После этого должны были казнить Чжан Цзюня, Цинь Си, Ло Жу-цзи и Вань Сы-во.

Поистине:

Убеждаю людей делать тысячи дел —

Лишь от злых и жестоких стараюсь отвлечь.

Но не зря занесен меч длиною в три чи —

Преисполненный правды и святости меч!

Пусть свершится теперь справедливая казнь,

Недостойны злодеи иного конца:

Если раньше раскаянье к ним не пришло, —

Значит, черные души у них и сердца!

Когда подручные палача подвели четверых преступников к гробнице, за воротами поднялся шум. Ню Гао вздрогнул, встревожилась и госпожа Юэ: уж не вздумал ли кто-нибудь освободить осужденных и помешать казни?

Госпожа Юэ послала телохранителей разузнать, что случилось.

Если вы этого тоже не знаете, то прочтите следующую главу.