На втором курсе филфака нам, зелёным студентам, объяснили логику правил русского языка. Вероятно, это знание имеет эзотерическую природу, иначе учителя объясняли бы правила, а не требовали от школьников неосмысленной зубрёжки. Вы думаете, что никакой логики в русском языке нет? Ошибаетесь, есть. И не одна. И в этом-то вся сложность.

Повезло тем языкам, где правописание послушно следует за звучащей речью — «что слышу, то пишу». На выходе получается язык «падонков». Ну, или что-то очень похожее на язык братьев-белорусов. В русском языке фонетический принцип работает только в очень ограниченной области — с приставками без-/бес- («безнравственный», но «бессовестный») и с корневым чередованием -и-/-ы- в словах типа «безымянный».

В большинстве случаев орфография русского языка подчиняется морфологическому принципу — все части слова должны всегда выглядеть одинаково. Корень «зуб» должен всегда выглядеть так, а не иначе, и в слове «зубной», и в слове «зубчатый», хотя во втором случае «б» произносится глухо. Как вы можете заметить, на приставки без-/бес- этот принцип не распространяется, однако, до очередной реформы орфографии русского языка без- всегда писалась со звонкой согласной на конце, что, согласитесь, было логично.

Части слова aka морфемы (корень, приставка, суффикс) имеют значение. Морфологический принцип помогает нам узнавать и понимать части слова в любом окружении, в любых условиях. Если бы части слова в разных славах писались бы паразнаму, мы бы никада нисмагли панять написаный текст.

Большинство орфографических правил объясняется морфологией, то есть, чтобы правильно написать слово, нужно разобрать его на составные части. Взять, к примеру, одну из самых распространённых сегодня ошибок — окончания -тся/-ться. В школе учат: он что делает? Катается. «Делает» — без мягкого знака, поэтому «катается» тоже без мягкого знака. Что делать? Кататься. В вопросе есть мягкий знак, поэтому и в нашем глаголе нужен мягкий знак. С точки зрения морфологии, русский инфинитив (то есть начальная форма глагола, не обладающая признаками времени, числа, лица и рода) заканчивается на мягкий знак. Мягкий знак — это остаток архаичного окончания -ти. Забавлятися барин изволил. Если какие-то грамматические признаки имеются (катается — он, третье лицо, единственное число, настоящее время), значит, это уже не начальная форма, и мягкого знака тут быть не должно. И не появилось бы никогда глумливого пожелания «Ещё тревожно спиться ветеранам», если бы создатели скандального плаката в детстве поняли, почему в одних случаях мягкий знак есть, а в других — нет.

Но есть ещё один орфографический принцип — исторический. Слово пишется так, а не иначе, потому что оно всегда писалось так, а не иначе. Почему «собака»? Потому что она с момента своего появления в русском языке была собакой. Почему жи/ши, хотя мы произносим «ж» и «ш» твёрдо? Потому что когда-то их произносили мягко, а потом произношение изменилось, а написание осталось. Почему «берёшь», но «забираешь»? Опять же, историческое наследие. Такие случаи необходимо запоминать, потому что понимать тут нечего. Можно, конечно, найти учебник исторической грамматики и изучить эволюцию русского языка от берестяных грамот до наших дней. Говорят, французский язык опирается на традиционное написание в гораздо большей степени, чем русский, и французские школьники проводят гораздо больше времени за зубрёжкой.

Языку свойственна гегелевская диалектика. В нём в единстве сплелись две противоположности — стремление отражать постоянно меняющуюся жизнь и стремление сохранить себя в неизменном виде. Если язык застынет и перестанет меняться, мы не сможем найти нужных слов, чтобы сказать всё, что мы хотим сказать. В девятнадцатом столетии русскому языку повезло — Карамзин и его друзья ввели в обиход множество слов, которые помогли русским описывать действительность на родном языке. Сейчас переводчики мучаются с технической документацией, с юридическими и финансовыми реалиями, для выражения которых на русском языке нет адекватных лексических средств. Срочно нужен новый Карамзин. С другой стороны, начни язык меняться слишком быстро, мы перестанем понимать друг друга. Язык впадёт в состояние коммуникативной непригодности. Перемены должны протекать плавно и усваиваться всеми носителями языка. Орфография в большей степени работает на сохранение языка в пригодном для общения состоянии. Именно поэтому правила орфографии логичны, нужны и полезны. В разумных пределах.

Евгения Власова, 19 января 2013 г.
Ссылка на оригинал